Линия войны
Незадолго до памятной даты очередной годовщины начала Великой Отечественной войны жительница города Железнодорожного Александра Федоровна Рожкова поделилась воспоминаниями о военном времени, рассказала о муже-фронтовике, показала бережно хранимые письма-треугольники, адресованные им родным…
Мы встретились с Александрой Федоровной в её небольшой, уютной квартире и долго говорили об испытаниях, выпавших на долю поколения, которое по праву называют поколением победителей.
Александра Федоровна рассказала, что когда началась война, ей было 9 лет. С младшей сестрой, мамой и её многочисленной родней они жили в доме бабушки в селе Хлыстово Тамбовской области, куда переехали в 1936 году после смерти отца. Жили небогато. Мама работала дояркой в совхозе. Дочери с ранних лет во всем помогали ей: сначала в доме, а затем и в совхозе. «В сентябре 1941-го я должна была пойти в школу, - вспоминает Александра Фёдоровна. – В мае вместе с мамой взяли моё свидетельство о рождении, пошли записываться в школу, познакомились с будущей учительницей. Как я хотела, чтобы поскорее пришел сентябрь! Готовилась к школе заранее: тётя сшила мне тряпичный мешок, куда я положила тетради, карандаши, букварь и 10 палочек для счета – подарок от двоюродного брата, который сделал их из куста сирени и окрасил краской».
Ночь с 21 на 22 июня 1941 года Александра Федоровна помнит так отчетливо, будто это было вчера. «Ночь была теплая, тихая, спокойная, - говорит она. - Почему-то я долго не могла уснуть, всё слушала, как по селу раздается стук колотушки дежурного сторожа. В те времена каждую ночь по селу ходил сторож (мы называли его «постукальщик»), который наблюдал за порядком – следил, чтобы не было пожара или другой беды. Проходя по селу, сторож всё время постукивал своей колотушкой, и все жители были спокойны – знали: если стучит колотушка, значит, село под охраной. «Постукальщик» прошел до речки, где кончалось село, вернулся обратно, прошел мимо нашего дома, пошел в другой конец села. Под мерный стук его колотушки я наконец уснула… Проснулась от громкого голоса глашатая - он скакал по селу на лошади и кричал: «Война! Мужчины, на сбор!»
В домах началась паника: женщины плакали, в спешке собирали вещмешки для сыновей и мужей, мужчины доставали военные билеты… А потом и взрослые, и дети шли на сборный пункт, где уже играла гармошка и слышались причитания жен и матерей… Пришли на сборный пункт и два дяди Александры Федоровны. «Провожали их всем домом, - вспоминает она. – Бабушка, мама, обе жены и дети – все семеро детей из трех семей, живших под одной крышей в доме нашей бабушки. Помню, как прозвучала команда: «По машинам!» Женщины заголосили, мужчины обнимали жен, матерей, детей, прощались с ними, прыгали в машины. А потом мы, дети, бежали в клубах пыли за этими машинами, пока они не скрылись из глаз…»
На следующий день, 23 июня, начался отсчет трудового стажа Александры Федоровны. «Бабушка дала нам с сестрой по одной большой картофелине, по бутылке кислого молока, сложили мы всё это в мешочек, повязали платочки и отправились на прополку сахарной свеклы, - рассказывает Александра Федоровна. - Показали нам наши грядки – каждая по полтора километра. Шли по жаре, пропалывали свеклу. Я быстро по своей полосе пошла, а рядом женщина беременная работала, она отставать стала, кричит мне: «Шура, не уходи, помоги!» Пришлось вернуться, помочь… Лето всё работали в совхозе, а в сентябре пришли в школу, отметились – и на картошку. Копали её до октября. Потом учиться начали. А вскоре начались холода. Поначалу в школе дрова еще были, печь топили, но к новому 1942 году дрова закончились, стены школы обледенели, учиться стало невозможно. Только когда потеплело, учеба возобновилась. Помню, зимой директор школы попросила нас собрать шерсть, чтобы связать носки и отправить их бойцам на фронт. Мы с сестрой обошли все дома и в нашем селе, и в соседнем, буквально по клочкам собирали эту шерсть. А потом мама и бабушка пряли пряжу, а мы вязали носки и несли в школу. У кого-то нашлась белая ткань, сформировали посылки и отправили их на фронт».
Электричества ни до войны, ни в военную пору в с.Хлыстово не было, радио тоже. Все важные новости сельчане узнавали от глашатая. Александра Фёдоровна рассказала, что ребятишки-школьники частенько бегали в райцентр, который находился в
Оба дяди Александры Федоровны по материнской линии вернулись с фронта – один вскоре после Победы, другой – незадолго до окончания войны. Получив на фронте контузию и ранение в голову, он скончался через полтора года после победного мая 45-го. Дядя по отцовской линии умер от голода в блокадном Ленинграде, а родная сестра отца Клавдия Федоровна Соловьева, тетя Александры Федоровны, ушла из жизни в 2010-м году в возрасте 96 лет. После войны Александра Федоровна не раз бывала у нее в гостях. И каждый раз женщины вспоминали военное время и тех, кого нет рядом.
В годы войны Клавдия Федоровна работала в столовой одной из воинских частей ВВС, обеспечивающих противовоздушную оборону Ленинграда. Работникам общепита в блокадном Ленинграде, как и всем в то время, полагалась строго определенная норма продуктов. О том, чтобы взять для себя что-то сверх этой нормы, и речи не шло. Продукты питания и их остатки были на строжайшем учете.Клавдия Федоровна рассказывала племяннице о мужестве советских военных летчиков, о летном братстве, о послевоенных встречах ветеранов. От тети Александра Фёдоровна узнала тронувшую её до глубины души историю о юном летчике Александре Советском.
Своей настоящей фамилии Александр не знал – он был подкидышем. Красивую фамилию «Советский» дали ему в начале двадцатых в отделении милиции, куда завернутого в пеленки младенца принесла взволнованная женщина, нашедшая плачущего малыша на пороге своего дома. В одежде ребенка лежала бумажка с именем «Саша». Женщина усыновила мальчика, полюбила его как родного. Саша вырос, стал летчиком, воевал на фронте, защищал Ленинград. Тетя Александры Федоровны рассказала, как Саша приносил ей на хранение шоколадки (они выдавались летчикам и подводникам), которые собирал для матери, чтобы потом отправить на родину в Саратовскую область сладкую посылку. «Наберет штук 5-6 шоколадок, сложит вместе, обернет тканью, зашьет и готова посылка, - делилась воспоминаниями с племянницей Клавдия Федоровна. – Очень он по маме скучал. Всё говорил мне: «Клава, если бы ты знала, какая у меня мама хорошая! Как я по ней соскучился!..» Перед своим последним воздушным боем летчик А.Советский пришел на обед в столовую воинской части и только сел за стол, как прозвучала команда: «Советский, на вылет!» Александр встал из-за стола: «До вечера, Клава! Вернусь, поужинаю!» А вечером пришло известие, что он погиб в бою. После войны К.Соловьева нашла могилу А.Советского на Смоленском кладбище г.Ленинграда. «Рассказывала она мне эту историю, и обе мы плакали, - вспоминает Александра Федоровна. – Сколько их, молодых, красивых, полных жизни, забрала война!..»
В 1952 году Александра Федоровна и её сестра уехали из Хлыстово в Москву строить военные городки. Сначала жили в общежитии на Ленинских горах, потом получили жилье в бараке на ул.Дальней в Железнодорожном. Александра Федоровна вышла замуж, родила сына. Муж умер рано, сына помогала растить мама, которая вскоре после переезда дочерей в столицу приехала к ним.
В начале 90-х Александра Федоровна вновь вышла замуж. Её вторым мужем стал Виктор Егорович Жагрин, участник Великой Отечественной войны, защитник Ленинграда. Его давно нет в живых, но Александра Федоровна по-прежнему бережно хранит всё, что связано с памятью о муже: фотографии, листочек с написанными его рукой воспоминаниями о службе с 1942-го по 1945 год на канонерской лодке «Нора» Ладожской военной флотилии, письма-треугольники, адресованные родным. В скупых строках проверенных военной цензурой писем, датированных 1945 годом, – беспокойство за родных, надежда вскоре увидеть дорогих сердцу людей: «Привет с Балтики! Здравствуйте, тетя Нюша и бабушка… Тетя Нюша, я представляю, как вечером после работы вы сидите за столом с бабушкой, говорите о нас с Катей. Тетя Нюша, беспокоиться не надо, в особенности за меня, так как этим вы подрываете свое здоровье… Сейчас я учусь на младшего командира, весной буду старшиной. Тетя Нюша, как бы хотелось увидеть вас хоть только на одну минуту…». Вот отрывок из другого письма: «Тетя Таня, сообщаю, что жив и здоров, и того вам желаю, и не знаю, тетя Таня, как я вышел живым из таких переделок. Нашел у себя на голове седые волосы и удивился, что такой еще молодой, а уже седею. Бабушке и тете Нюше не говори, а то еще будут расстраиваться…» А вот строки, написанные 3 мая 1945 года: «Здравствуй, дорогая тетя Нюша! Письмо, которое я так долго ждал, почти четыре недели, получил. Спешу дать ответ и сообщаю, что если так же долго будет идти и мое письмо, то ответ уже не получу от вас. Наверное, сразу уйдем в море, так что хотя конец войны близко, наверное, долго придется ждать нашей с вами встречи, но если, конечно, война кончится, больше будет надежд на скорую встречу. Тетя Нюша, сообщаю, что последнее письмо от Катьки получил 14/IV-45г. и вот уже 19 дней нет ответа. Она в письме прислала свое фото, ну и больше ничего такого не пишет, кроме того, что работает врачом в медсанбате… А насчет того, как я провожу время, я думаю: какое может быть проведение времени у военного человека… До свидания, поздравляю вас с праздником – Воскресением Христа. Остаюсь жив и здоров, ваш Виктор. Крепко вас целую. Привет всем».
Александра Федоровна перебирает письма-треугольники, смотрит на дорогие сердцу фото, вспоминает пережитое. Военное время воскресает в её памяти снова и снова. И в который раз она задается вопросом: как удалось людям выстоять, пережить всё это? Александра Федоровна признается, что считает себя счастливым человеком. «Благодарю Бога за то, что живу, что на столе есть хлеб, что сыта, что близкие рядом, - говорит она. - Дай Бог, чтобы ужасы войны никогда не повторились. А возникает она по нашей глупости, от недопонимания того, что если ты живешь на земле, то должен украшать её, а не делать хуже. Война – это страх и горе. Пусть никогда больше она не придет на нашу землю».
Светлана ДУШЕНИНА.
Фото автора и из личного архива А.Ф.Рожковой.